На край земли
Илья Барсуков
Фото автора
Продолжение. Начало - в предыдущем номере
Журнал «Полный привод 4х4» сентябрь-октябрь 2003 г.
Кольский полуостров похож на чашу с наркотическим зельем. Стоит один раз пригубить – и попадаешь в зависимость на всю жизнь. Хлебнув полярной экзотики в начале лета, в августе я снова засобирался в путь. Причем на этот раз еще дальше на север. Целью путешествия был легендарный полуостров Рыбачий, самая северная точка европейской части России.
Автомобиль
На чем ехать в места, где нет ни одной дороги, которая была бы обозначена как “с улучшенным покрытием” и ни одного населенного пункта, кроме погранзастав и воинских частей? Естественно, на УАЗе. Это его стихия, тут он чувствует себя даже лучше, чем рыба в воде. Эта экспедиция была осуществлена на той же самой машине, что и первая. Единственное, что добавилось в список дополнительного оборудования, это внешний воздухозаборник – шноркель, поскольку предполагалась пара тяжелых бродов.
Дорогу до Мурманска машина выдержала с честью, несмотря на то, что на одном из вологодских грейдеров был вырван “с мясом” задний амортизатор. Машина шла с полной загрузкой и на хорошей скорости, и, по-видимому, на одном из прыжков у амортизатора погнулся шток. Его заклинило и вырвало вместе с кронштейном из рамы. Почти 1400 км УАЗ прошел без заднего амортизатора: сработал один из “плюсов” рессорной подвески, которая за счет межлистового трения обладает и амортизирующими качествами. Конечно, зад довольно сильно кидало на ухабах, но, тем не менее, все равно получалось поддерживать скорость 90-110 км/ч. В Мурманске вварили новый кронштейн (спасибо президенту “Polar off-road club”) и поменяли вышедшую из строя прокладку приемной трубы.
Маршрут по Рыбачьему прошел без проблем. После легкого утопления в броде через реку Титовку пришлось сменить масло в двигателе: через набивку мотор (двигатель “волговский” 2,5 литровый) “насосал” воды. Масло в трансмиссии было чистым. Перед отъездом в Москву решил сделать маленький техосмотр. Обнаружил, что шкив помпы неприятно “болтается”, хотя она сама и не течет. Две тысячи километров для такой помпы - это все же много, да и “встать” посередине Кольского не хотелось. Решил поменять. Новый водяной насос сразу же дал течь. Поскольку время уже поджимало, то менять его еще раз уже не стал. Просто взял с собой еще одну помпу “про запас” в надежде где-нибудь по ходу дела ее “махнуть”. Но, в конечном счете, так, подливая через каждые пару сотен километров водичку в радиатор, и добрался до Москвы.
Дорога
Ехать по душной и забитой машинами “Ленинградке” не было ни малейшего желания. Поэтому был выбран более интересный с “туристической” точки зрения вариант движения через Вологду. Выехав из Москвы по Ярославскому шоссе, я доехал до Вологды, где свернул на небольшой городок Кириллов. Там неплохо сохранился красивейший Кирилло-Белозерский монастырь, считающийся одной из жемчужин Русского Севера. Рядом с Кирилловым расположен Ферапонтов монастырь, знаменитый своим главным храмом, который расписывал Дионисий. В Кириллове есть большая гостиница, в Ферапонтове намного меньше, но летом ни в той, ни в другой может не оказаться номеров, поэтому места лучше бронировать заранее. В городе, по-моему, всего одна заправка – “Лукойл”, где есть все сорта топлива кроме АИ-98. Здесь лучше заправиться “под пробку”, так как дальше придорожные заправки отсутствуют как класс. Заправиться можно будет только в крупных населенных пунктах. Из Кириллова хороший, но тряский грейдер ведет в Белозерск. Летом в дневное время работает паромная переправа через реку Шексну, которая здорово сокращает путь.
Белозерск – старинный, некогда богатый купеческий город. Сейчас от былого великолепия мало что осталось, но все равно стоит заглянуть в этот колоритный городок, приткнувшийся на самом берегу Белого озера, настолько большого, что с берега оно кажется морем. Есть гостиница.
Далее из Белозерска я ушел на Вытегру, расположенную уже на берегу Онежского озера. Несколько десятков километров от Белозерска еще идет хороший укатанный проселок, но затем его сменяет прекрасный свежий асфальт. Эту дорогу построили совсем недавно, поэтому она не обозначена на картах. Идет она, минуя населенные пункты, через глухие дремучие таежные леса, любоваться пейзажами особо не приходится, поэтому до Вытегры я долететел с ветерком. А вот дальше до Пудожа ехал гораздо медленнее. Раньше этой дороги не было в принципе. Был дремучий проселок, с трудом проходимый в летние месяцы. Сейчас дорогу активно строят, но пока она существует только в “грейдерном” варианте. Зато из-за близости к Онеге разительно поменялся ландшафт, да и дорога петляет через многочисленные деревни, поэтому маленькая скорость не утомляет: можно спокойно “покрутить головой”. Можно понаблюдать и смену природных зон: дорога идет строго на север. От Пудожа еще немного продолжается грейдер, но где-то в районе границы с Карелией начинается очень приличный асфальт. Отсюда уже рукой подать до Медвежьегорска, стоящего на трассе Санкт-Петербург – Мурманск. До столицы Заполярья остается “всего” около 850 километров. Описывать эту часть пути уже нет смысла, так как подробный рассказ о мурманской трассе есть в первом номере журнала.
Край земли
Полуостров Рыбачий – это действительно край земли. Здесь расположена самая северная точка европейской части России. Это особенно остро ощущаешь, стоя на скальном обрыве, у кромки океана, щурясь от крепкого северного ветра. За спиной – “космические шары” радиолокационной станции и указующий перст маяка, а впереди, на сколько хватает глаз, - водное полотно. Естественно, Рыбачий – закрытая территория. Но сюда можно абсолютно легально попасть, запросив заранее соответствующее разрешение у пограничников. Что и сделали ребята из “Polar off-road club”, подготовившие и осуществившие эту экспедицию, к которой я, собственно, и присоединился.
Единственные, кому вход сюда до сих пор закрыт – это иностранцы. Раньше этот небольшой голый клочок суши, окруженный со всех сторон водой, был буквально нашпигован военными частями. До Норвегии, члена НАТО, рукой подать, да и все водные пути в наши северные порты идут мимо. Теперь все изменилось. Войска повыводили, оставшиеся части выглядят пугающе: мрачные обшарпанные бараки, разбросанные повсюду остатки техники, грязные, по-волчьи поглядывающие исподлобья служаки-срочники. На все это совсем не хочется смотреть - все же отпуск, и грустные мысли сознательно изгоняются из головы.
От Мурманска до Рыбачьего всего несколько часов пути. Но путь этот чрезвычайно интересен. Ландшафт меняется буквально каждые десять километров. Густые еще леса сменяются редколесьем, ему на смену приходят “северные карлики”, а еще севернее и они пропадают из вида. Жиденький кустарник можно найти только в низинках между скал, а повсюду доминируют мхи, лишайники и какие-то непонятно как тут прижившиеся травы, которые еще и умудряются здесь цвести. Это самая настоящая тундра. Только тундра не низкая и болотистая, а скалистая. Небольшие горные гряды идут через весь полуостров, образуя фантастический неповторимый рельеф. В долинах, если их можно так назвать, великое множество прозрачных озер, болотец, ручьев и речушек. Все это, следуя привычным клише, хочется назвать космическим пейзажем, но на самом деле, конечно, пейзаж это самый земной, просто трудно подобрать соответствующие эпитеты для того, чтобы его описать. Намного легче рассказать про тропики, где буйство красок и постоянный праздник жизни. А здесь вроде бы нет ничего, кроме ветра, скал, камней, воды и мха, но все это завораживает так, что иногда хочется смотреть на эту картину, не отрываясь, часами.
Однако Рыбачий известен не только своим географическим положением и необычайной природной красотой. Его имя навсегда вписано во все учебники истории нашей страны, и во многих семьях его упоминание вызывает слезы, а не приятные эмоции. Здесь почти три года шла так называемая “позиционная война”. Почему-то у нас не так много рассказывают о войне на Севере. Но бои здесь были не менее тяжелыми и важными. Полуостров Рыбачий “держал” и Мурманск и Архангельск, то есть весь лэндлиз. Поэтому стояли здесь насмерть. На одной стороне полуострова немцы, на другой – наши. Дорога на наши позиции проходила в аккурат перед немецкими. Перед выездом шоферы выпивали стакан, без него мало кто отваживался ехать. Если проскочил – считай заново родился. Стреляли почти в упор. К некоторым позициям подъехать на машине было вообще невозможно. Боеприпасы и все необходимое доставлялось ночью пешком. Носили штрафники. Если дошел живой – прощали сразу все грехи перед Родиной. Земля здесь до сих пор вся усыпана гильзами, осколками и неразорвавшимися минами. Перед тем как разжечь костер, местные всегда проверяют землю под предполагаемым кострищем. Случаи подрыва старых боеприпасов здесь не редкость. Здесь тундра, поэтому за шестьдесят лет земли наросло всего на штык саперной лопаты. При нас поисковики вскрыли дерн на сопке, по которой наступал десант. Кто нашел здесь последний приют, уже не узнать. Ко множеству безымянных могил добавится еще одна. Но теперь его хотя бы по-человечески похоронят. Здесь время словно почти остановилось. Остались в первозданном виде построенные немцами дороги и укрепления, сохранились наши выложенные камнями окопы и мощные, прикрывавшие полуостров с моря доты.
Периодически Верховному Командованию переставала нравиться позиционная война, и оно требовало действий. Тогда солдат начинали поднимать из окопов и выбрасывать десантом с моря на голые, ощетинившиеся пулеметами и пушками скалы. Наступление захлебывалось, войска откатывались на прежние позиции, а сколько осталось лежать на камнях убитыми и ранеными, никто и не считал. Каково здесь воевать, понимаешь, как только начинает портиться погода. В один из дней зарядил типичный северный мелкий дождь. Температура упала до 10 градусов, низкие тяжелые серые облака беспросветно застелили весь горизонт, а пронизывающий ветер отбивал всякое желание даже высовываться из машины. И это в июле, а что же здесь осенью, а полярной зимой? Остается только преклоняться перед мужеством людей, здесь воевавших, и помнить о том, что они сделали.
|
